О НАРОДНЫХ ТРАДИЦИЯХ ВОСПИТАНИЯ ДЕТЕЙ (Беседа 2)

О НАРОДНЫХ ТРАДИЦИЯХ ВОСПИТАНИЯ ДЕТЕЙ

 Начальный и средний школьный возраст

A.M.: Михаил Никифорович! На прошлой беседе мы с вами остановились...

М.Н.: На прибаутках, которые были своеобразной школой интеллектуально-эстетической подготовки дошкольников, завершали как бы ее.

А дальше, народ никогда не останавливался в своей заботе о детях. Во-первых, то, что сейчас мы посылаем семилеток в школу, это не ново. Еще в былине о Василии Буслаеве сказано, что когда ему исполнилось семь лет, матушка отдала его грамоте учиться, и грамота ему в науку пошла. И письму учиться, и письмо ему в науку пошло. А потом церковному пению, и тоже в науку пошло. Т.е. на рубеже 11-12 веков уже были не только разные типы школ, но и забота как об умственном развитии, как о нравственном в традиции, так и об эстетическом. (Т.е. были и специальные школы музыкальной подготовки).

Но деревня наша знала единственную школу. Это семья. Большая крестьянская разновозрастная семья была лучшей из школ. Потому, что каждый старший ребенок в семье, будь то девочка или мальчик, тем, что усвоили, они охотно делились со своими младшими братиками и сестрами. Знает считалку – он ее поет, а младший (или младшая) начинает подпевать. Таким образом было естественное наследование культуры. Но самое главное, что уже в возрасте 5-6, а уж 7-8 лет тем паче, каждый был не только учеником, но и учителем.

Потому что он уже учил младшего. Он уже передавал ценности, которые приобрел сам. Это, пожалуй, самое большое достижение народной педагогики, и не только русской народной педагогики. Так же это и у других народов происходило.

Так вот, те прибаутки, которые матери пели детям в дошкольный период, они усваивались детьми и составляли основу репертуара собственных детских песен. Те же «пошел козел за лыком, пошла коза за орехами». Те же «коза-коза, лубяные глаза, где была? Коней стерегла...» И многие, многие другие. Они входили в детский песенный репертуар. Т.е. наследование музыкальной культуры становилось естественным. А самое главное, что шла преемственность в наследовании традиционной культуры. Участвовали не только бабушки с дедушкой, мать с отцом. Участвовали все члены семьи.

Но так как школы были далеко не везде, и школами были охвачены далеко не все дети, то основной школой подготовки будущего гражданина всегда являлась детская среда. Более или менее одновозрастные дети (в маленьких деревнях – разновозрастные) всегда затевали игры, потому что от рождения ребенок нацелен на искание радости. Он ищет радость. И самую большую радость, пройдя школу материнства, он получал в игре со своими сверстниками.

Поэтому на Руси было огромное количество игр. (Двое девчонок из Подмосковья создали клуб народной игры. Сотрудниками записано только русских народных игр свыше трех тысяч (!)).

Эти игры делились по полу иногда. Девочки были более привержены к играм с песенным припевом, которые вместе с танцем, т.е. к простейшим хороводам. Мальчики – больше к спортивным. И в этом снова сказывалась народная мудрость подготовки.

Мать должна быть воспитательницей, хранителем прикладного искусства. Все почти танцы, календарно-обрядовые песни, хороводные песни, свадебные песни созданы женщинами.

И поэтому музыкальная подготовка женщины будущей, именно в детский период, была более интенсивной, чем музыкальная подготовка мальчиков.

А у мальчиков было больше спортивных игр: «в чижика», «в медведя», «в лапту», и множество других игр, где требовалась сноровка, глазомер, бесстрашие, физическая подготовка. И все они проходили в играх.

И я бы остановился только на одной игре. Она была разнополой: могли участвовать и мальчики и девочки. До сих пор эта игра – «в прятки». Но все же по преимуществу ей тешились мальчики. Казалось бы, что тут трудного в такой игре? Что она дает? В педагогическом отношении она бесценна.

Вот сейчас целые исследования проведены. Написаны сотни работ о лидерстве, о воспитании лидера. А там естественно лидер воспитывался. Предположим, вот я был маленьким. Решил организовать игру в прятки. Захотелось показать свою прыть, свою сноровку, все...! Пошел: «Петя, пойдем!» «Мама капусту поливать заставила!» А ее поливали вечером, кода уже солнце не печет (иначе свернутся листья). А другого – другой не пошел... Значит, я не лидер, раз я не сумел выбрать место, время. Место тоже имело значение. Выберешь площадку голую, а там в прятки играть нельзя. Значит, надо заранее оценить место, выбрать время. И если ребенок сумел организовать и возглавить эту игру, вот в нем уже проявляются лидерские замашки. И никто его лидером не называл, но факт лидерства был налицо. Далее, чтобы организовать игру, надо, чтобы все собравшиеся почувствовали себя коллективом, который подчиняется единым правилам. И если кто-то отклонялся и нарушал эти правила, уже вступив в игру, он жестоко наказывался. Катали на боталках... Помню случай, когда играли в лапту, а я промазал, хотя на меня только надежда была. Меня крепко обругали словами. «Ах так! К черту, играть не буду!» Тут же придвинулись, поймали меня, разложили шаровки (как у нас называли). Балки круглые, короче говоря. Схватили за ноги и спиной (рубашка естественно заголилась) по этим боталкам взад и вперед несколько раз прокатили...

Так поступали с любым. За нарушение правил, установок, которые принял коллектив, сразу же следовало наказание. А это вырабатывало с одной стороны чувство коллективизма, а с другой стороны – ответственность. Не я – личность, которой еще нет, а именно коллектив главенствует.

Второе, надо выбрать водящего. А водящий (голящий), это далеко не почетная должность. Никто им, естественно, не хочет быть. Поэтому нельзя доверить случаю. Надо привлекать закономерность (и это выработано веками), а что? Считалки. Стали считаться. Встали в круг (отсюда и казачий круг) и начали считаться. Кому доверить пересчет? Надо доверить тому, кто честен. Кто не погрешит в пользу товарища (или свою пользу) при пересчете. У кого обостренное чувство ритма. А считалки, это прежде всего счет, основанный на счетно-ритмических единицах.

И вот он становится и высчитывает. Для этого он много должен знать считалок. Если 10-12 человек играют, значит, он 12-15 считалок должен знать. И он начинает считать, допустим: «Эники-беники ели вареники. Эники-беники клецки». Или «Аты-баты шли солдаты. Аты-баты на базар. Аты-баты, что купили?». Остальные контролируют его. Если он допустил погрешность, снова поплатится за нее. Или за умышленную, особенно, подтасовку счета.

Тренируется память: особенно заумный счет попробуй запомнить! А память – основа умственного развития детей.

Эстетическое чувство ритма требуется и в танце, и в песне, стихосложении, особенно, в работе. Ритмически организованная работа производительней и менее утомительна. Здесь все идет, захватывает.

Голящий не должен подсматривать. Ах, как подмывает подсмотреть, куда кто спрятался? Чтобы потом выиграть в этой игре, в этом состязании со всеми остальными. Поэтому положена опять считалка, которая дозирует время, где прячутся. Если он подсмотрел, следует наказание. Поэтому снова нравственный контролер, всегда предваряется всеми остальными.

Чтобы спрятаться, дети должны оценить местность. Найти такое укрытие, за которым его было бы не видно спрятавшегося. А он бы видел водящего.

Сейчас написаны монографии, изданы десятки книг о развитии пространственно-временного мышления. Поставлены сложнейшие психологические эксперименты и в детских садах, еще для дошкольников, и старше, (с пирамидами, например, разной формы, разного цвета, на разном расстоянии находящихся).

А здесь каждый проделывал эту умственную работу.

Он оценивал свои возможности. Если он меньше других и медленно бегает, то не выбирал далекое укрытие, а поближе и поменьше. Потом он должен смотреть, наблюдать (а чтоб его не видели), на какое расстояние водящий ушел от кона. На каком расстоянии он находится? С какой скоростью бегает сам спрятавшийся? Какова быстрота реакции водящего? И найти тот момент, чтобы на долю секунды, но опередить и зачекаться, чтобы самому не стать водящим.

Вот вам пространственно-временное мышление с целой системой вычислений. Оно развивает ум ребенка, как ничто другое. Его не принуждают к этому. У него получается, потому, что ищет радости и должен проделать эту работу И он ее охотно проделывает. Он должен в неудобной позе лежать – это физическая подготовка, та же «йога». Потом, вырваться и... спринтерский бег. И все это в одной игре...

Так же мудро были поставлены и другие игры. Поэтому в период, так называемый школьный, игра со своими сверстниками становилась основной школой физической подготовки, нравственной подготовки, умственного развития, эстетического образования. Но самое главное, что уже в этом возрасте, начиная еще с дошкольного периода (с 3-5 летнего возраста уже дети живут в мире игр со сверстниками) они могут самостоятельно организовать игру.

Та же игра двух девочек: они сразу же будут играть в дочки-матери. А на самом деле они уже готовят себя к материнству в будущем. Потому что надо уметь положить (ребенка – А.Н.), надо спеть колыбельную песню, надо покормить, т.е. все то, что нужно матери, они пусть в игровой форме, но уже сейчас получают в таких вот играх.

Поэтому у нас, я бы сказал, сейчас это поставлено плохо. Хотя у нас говорят об игровом начале на уроках, и много написано об играх. И тем не менее, все почти наши преподаватели-предметники.

Мы стараемся, чтобы наш предмет ребенок знал. Потому, что я, например, страшно боялся, что контрольная проверка даст плохие знания моих учеников. И, естественно, вдалбливал всеми способами знание русского языка. И от этого никуда ни один предметник уйти не может, какую бы силу воспитующую ни имел его урок. Я подчеркиваю, уйти от этого не может. А дети в силу этого, получают перекос в воспитании. У нас все направлено на развитие интеллекта: запомнить, узнать, научиться считать, научиться многому другому. Это все нагрузки для левого полушария. А правое полушарие, которое отвечает за эмоции, за чувства, за образное отражение действительности, за радость, в конце концов, бытия, оно не развивается. Потому что у нас нет игр на больших переменах. У нас физкультуру превратили в своеобразный предбанник спорта. Там все рассчитано на быстроту бега, на длину прыжка, на высоту прыжка и т.д.

Это – не «культура». Это подготовка к спортивным достижениям, потому что раньше работу каждого физкультурника (да и до сих пор) оценивали по количеству вымпелов, наград, спортивных достижений его учеников.

Мы ходим нормально, когда и правое и левое полушарие задействованы, а когда одно – на одной ноге можно только прыгать, а идти нельзя, бежать – тем паче. А если не работает правое полушарие? Если не включаются постоянно, ежедневно радостные чувства, ощущение радости? То ребенок вырастает неполноценным. Отсюда многие болезни идут. Не случайно я уже называл эту цифру, когда медики проверили школьников в Москве и Ленинграде, оказалось, что здоровых 3,5-4 %. Вот к чему приводит перекос ориентации только на знания, накопление знаний. Перекос этот ведет к деградации человечества вообще, к деградации подрастающего поколения.

Поэтому надо любыми путями исправлять, чтобы ребенок шел в школу, как на праздник и чтобы после двух часов упорных занятий физикой, математикой, химией или иностранным языком, появлялся урок музыки, урок игры, который не был бы, собственно, уроком, а был бы развлечением, игрой, когда бы включалась эмоциональная сфера ребенка. И тогда он почувствует себя человеком. И в нем будет развиваться все человеческое. И я снова ссылаюсь на Маршака: «Существовала некогда пословица, что в детстве не живут, а жить готовятся. Но вряд ли в жизни пригодится тот, Кто жить готовясь, в детстве не живет».

Я за то, чтобы детям вернули полнозвучное детство. Тогда и психически, и физически здоровым будет подрастающее поколение. Вот к этому надо стремиться. И надо продумать все, чтобы вернуть детям детство.

А.Н.: Спасибо, Михаил Никифорович! Оказывается, еще многому можно научиться у наших «невежественных» предков...

М.Н.: Наши предки были куда более разумными воспитателями, чем мы...

Беседу вел наш корреспондент Насыров А.Н., к.э.н., профессор МГПУ г. Новосибирск

·